ОТЦОВСТВО

ОТЦОВСТВО – 1) факт происхождения ребенка от данного мужчины, 2) социальный институт, регулирующий функции, права и обязанности отца, 3) аспект или компонент мужской идентичности, 4) соответствующие отцовские практики и связанные с ними чувства и переживания (англ. fathering). Конкретное содержание этого понятия всегда зависит от контекста. Например, «проблема отцов и детей» в одном случае подразумевает взаимоотношения разных поколений, в другом – старших и младших, в третьем – детей и родителей, независимо от их пола, в четвертом – особенности взаимоотношений между отцами и сыновьями. Кроме того, существуют разные категории отцов: родные (биологические) и приемные, разведенные и одинокие отцы, несовершеннолетние отцы и т.п.

Как и материнство, отцовство является биосоциальным институтом. Но если материнство предполагает не только зачатие и рождение, но и выращивание потомства, то отцовский вклад у многих биологических видов сводится к акту оплодотворения. Самцы многих птиц ухаживают за своими птенцами наравне с самками, но у 95% видов млекопитающих отцы мало заботятся о своем потомстве. У тех высших животных, у которых самцы участвуют в выращивании потомства, их обязанности сводятся преимущественно к защите от внешних опасностей и, в большей или меньшей степени, жизнеобеспечению. Индивидуальные отцовские реакции зависят от обстоятельств.

У человека объем отцовской заботы и специфические отцовские практики зависят от социокультурных условий. В архаических обществах отцовство считалось одним из главных аспектов маскулинности, а плодовитость – важным показателем «мужской силы». Репродуктивный успех мужчины достигался в результате конкуренции с другими мужчинами и ассоциировался с агрессивностью и воинскими доблестями. Более сильные и обладавшие властью мужчины имели больше женщин и зачинали больше потомков, чем их менее удачливые соплеменники. По мере эмансипации сексуальности от репродукции символическим показателем «мужской силы» стало не столько количество произведенных на свет детей, сколько высокая сексуальная активность.

Ухаживать за детьми мужчине было некогда и незачем, это считалось женским занятием. Самый распространенный образ отцовства – архетип отсутствующего отца. В мифологическом сознании отец чаще всего выступает как персонификация власти (грозный отец, подавляющий и даже убивающий своих детей) или/и как прародитель, глава рода или большой семьи. Эти представления закрепляются в стереотипах массового сознания. Нормативный образ отца включает в себя несколько ипостасей: а) персонификация власти, б) кормилец, в) высший дисциплинатор, г) пример для подражания, а иногда и непосредственный наставник детей, особенно сыновей, в общественно-трудовой и духовной деятельности. Соотношение этих ролей исторически изменчиво и зависит от особенностей того или иного общества.

Физическое отсутствие отца в семье было следствием наличия у мужчины многочисленных внесемейных обязанностей и одновременно способом создания социальной дистанции между отцом и детьми ради поддержания отцовской власти. У некоторых народов существуют строгие правила избегания, регламентирующие взаимоотношения отца и детей. Например, традиционный этикет кавказских горцев требовал, чтобы при посторонних, особенно при старших, отец не брал ребенка на руки, не играл с ним, не говорил с ним и вообще не проявлял к нему каких-либо чувств. По свидетельству осетинского поэта Коста Хетагурова, «только в самом интимном кругу (жены и детей) или с глазу на глаз позволительно отцу дать волю своим чувствам и понянчить, приласкать детей. Если осетина-отца в прежние времена случайно заставали с ребенком на руках, то он не задумывался бросить малютку куда попало... Я не помню, чтобы отец назвал меня когда-нибудь по имени. Говоря обо мне, он всегда выражался так: «Где наш сын? Не видал ли кто нашего мальчика?». Это затрудняло формирование эмоциональной близости между отцом и детьми. Впрочем, и там, где таких правил не было, в отцовском стиле воспитания преобладали строгость и требовательность.

В новое время содержание отцовской роли изменилось. Абсолютный монарх, который волен карать и миловать, уступил место «кормильцу». У него стало меньше власти и больше обязанностей. В доиндустриальном обществе «хороший отец» был воплощением власти и инструментальной эффективности. Хотя в патриархальной крестьянской семье отец не ухаживал за детьми, они, особенно мальчики, проводили много времени, работая под его руководством. В городской среде, под влиянием таких факторов как пространственная разобщенность труда и быта, традиционные ценности отцовства ослабевают. Как работает отец, дети не видят, а его внутрисемейные обязанности менее значимы, чем у матери. Изменились и механизмы принятия семейных решений.

Тесный домашний быт не предусматривает для отца специального пьедестала. По мере того как «невидимый родитель» становится более доступным, он все чаще подвергается критике со стороны жены, а его авторитет, основанный на внесемейных факторах, снижается. Ослабление и даже полная утрата мужской власти в семье отражается в стереотипном образе отцовской некомпетентности. К тому же отца оценивают по традиционно женским критериям, по его достижениям в той деятельности, которой он раньше не занимался и к которой его не готовили. B традиционном обществе отцовство было обязательным элементом мужской идентичности, теперь оно стало делом свободного выбора. Число холостяков и детей, воспитывающихся без отцов, в большинстве индустриально-развитых стран неуклонно растет.

Это побуждает некоторых ученых и публицистов говорить о «кризисе отцовства» (рост безотцовщины, частое отсутствие отца в семье, незначительность и бедность отцовских контактов с детьми по сравнению с материнскими, педагогическая некомпетентность отцов, их незаинтересованность и неспособность осуществлять воспитательные функции). Однако одни авторы полагают, что происходит реальное ослабление отцовского начала, тогда как другие склонны думать, что наши сегодняшние тревоги отражают лишь сдвиги в акцентах и стереотипах массового сознания.

Несмотря на увеличение числа разводов, внебрачных сожительств и неполных семей и ослабление роли родителей в воспитании детей, граждане постиндустриальных стран отнюдь не поддерживают идею отмирания брака и семьи. За последние три десятилетия почти во всех странах выросло число людей, согласных с тем, что «для счастливого детства ребенок нуждается в доме, где есть и отец и мать». Потребность в детях испытывают даже многие однополые пары.

Динамика отцовского вклада в воспитание детей неоднозначна. В среднем отцы сегодня проводят со своими детьми значительно меньше времени, нежели матери, и лишь незначительная часть этого времени расходуется непосредственно на уход и общение с детьми. Тем не менее современные отцы не только не уступают в этом отношении прежним поколениям, но и существенно превосходят их, беря на себя гораздо больше домашних и педагогических обязанностей, которые раньше считались исключительно женскими. Степень отцовской вовлеченности в воспитание детей в США за последнюю треть 20 в. выросла на треть, а их доступности – наполовину. Американские отцы проводят с детьми значительно больше времени, чем 25 лет назад. Для многих более молодых и более образованных американских мужчин семья важнее работы, она занимает центральное место в их жизни и во многом определяет их субъективное благополучие. Те же тенденции зафиксированы в Германии. «Новые мужчины» берут на себя больше домашних обязанностей, придают больше значения отцовским ролям, чаще гуляют и играют с детьми, чем «традиционалисты».

Тем не менее, проблема отцовства остается острой. Во-первых, «новые отцы» везде и всюду составляют меньшинство. Во-вторых, прирост отцовской заботы практически уничтожается тем, что из-за увеличения числа внебрачных детей и количества разводов все большая доля мужчин не живет со своими детьми. После развода общение отцов с детьми резко сокращается, отчасти потому, что мужчины теряют к ним интерес, а отчасти потому, что бывшие жены препятствуют таким контактам. В результате на макросоциальном уровне безотцовщина растет.

Страдают от этого не только дети и женщины, но и мужчины. Став отцом, мужчина приобретает новую социальную идентичность и сферу ответственности. При разводе все это обращается против него, новый стиль отцовства делает мужчину более ранимым. Более мягкие отцы тяжелее переживают расставание с детьми при разводе. Неоднозначны и другие процессы. Гендерное равенство не стирает тонких различий между отцовскими и материнскими ролями и практиками. В Швеции, где супружеские роли юридически полностью уравнены уже в 1974, очень немногие отцы, несмотря на 100% компенсацию, пользуются правом отпуска по уходу за ребенком, а женщины тратят на хозяйство и уход за ребенком в 5 раз больше времени, чем мужчины.

Оценка отцовских практик по традиционно женским критериям оказывается односторонней. Поскольку мужчину оценивают прежде всего по внесемейным достижениям, социальные неудачи, например, потеря работы, снижают и его семейный статус, а вместе с ним и самоуважение. При изучении психологических последствий американской «Великой депрессии» 1929–1932, оказалось, что хотя потерявшие работу мужчины проводили больше времени с детьми, качество этих отношений заметно ухудшилось: безработные отцы становились раздражительными, принимали произвольные решения и т.д. Сознание своей неудачи в роли кормильца деморализует мужчину и осложняет его отношения с детьми. То же самое обнаружено в Германии в конце 20 в.: отождествление маскулинности с внесемейными достижениями порождает мнение, что профессионально неуспешный мужчина – вообще не мужчина.

Все эти глобальные проблемы актуальны и для России, где все больше детей воспитывается в незарегистрированных партнерствах и в неполных, преимущественно материнских, семьях. В сочетании с увеличением количества разводов, это способствует росту социальной и психологической безотцовщины.

В представлениях россиян о справедливом распределении семейных функций традиционалистские установки борются с эгалитарными, реальное разделение труда и ответственности в семье остается скорее традиционным. Хотя более молодые и образованные мужья готовы взять на себя часть семейных дел, сдвиги происходят очень медленно. Судя по реальным затратам времени, гендерное неравенство в постсоветской семье даже увеличилась Участие отца в воспитании, за вычетом дисциплинирования ребенка, в котором участвует каждый четвертый отец, нередко остается символическим. Отцовский вклад колеблется от 8,5% (помощь в приготовлении уроков) до 1,9% (уход за больным ребенком). Еще больше падает влияние отца в случае развода. Не больше трети разведенных отцов может в какой-то степени заниматься воспитанием детей. Причина этого – не только и не столько в нежелании отцов, сколько в настрое разведенных женщин, которые ограничивают такие контакты. Некоторые разведенные отцы вынуждены отстаивать свои права на ребенка в суде, причем, как правило, безуспешно.

Вопреки мнению о незначительности отцовской роли, психологические исследования показывают, что наличие отцовской заботы положительно сказывается на психических качествах детей. Отец играет в семье не одну, а множество разных ролей, и его успех зависит от меры его успешности в каждой из них. Если традиционное отцовство было преимущественно авторитарным, то сегодня наиболее благоприятным кажется авторитетный стиль. Авторитетное отцовство благоприятствует учебным успехам ребенка, уменьшению эмоциональных трудностей, повышению самоуважения и просоциального поведения (социальная компетентность, популярность, общительность).

Уникальное Гарвардское исследование, проследившее преемственность стиля отцовства на протяжении нескольких поколений (с конца 1930-х до конца 1980-х), объектом которого были четыре поколения мальчиков из одних и тех же семей, показало, что индивидуальный стиль отцовства сильно зависит от прошлого собственного опыта мужчины, от того, каким был его собственный отец; этот опыт передается из поколения в поколение, от отца к сыну, внуку и т.д., и ответственное отцовство чрезвычайно благотворно как для сыновей, так и для отцов. В передаче отцовского опыта присутствует как подражание (отец или дед как ролевые модели), так и критический анализ отрицательного опыта.

Ответственному отцовству нужно учиться. Одним из звеньев гендерной педагогики должна быть подготовка мальчиков к усвоению отцовских ролей, что особенно важно в условиях малодетных семей и массовой безотцовщины. Попытки строить гендерное воспитание альтернативно, путем противопоставления отцовских функций материнским, принесут больше вреда, чем пользы. В обучении нуждаются и взрослые мужчины, включая консультации для безработных и социально-неблагополучных отцов.

Игорь Кон