ФЕМИНИЗМ В РОССИИ
ФЕМИНИЗМ В РОССИИ – (1) Социально-политическая теория, анализирующая причины угнетения женщин и превосходство мужчин в историческом прошлом и настоящем и предлагающая варианты преодоления мужского превосходства над женщинами. (2) Широкое социальное движение в России 19–20 вв. за равенство прав и возможностей для женщин, противостоящее социальной системе, в которой положение людей разных полов не равноправно.
Предыстория русского феминизма
берет начало в 18 в. и коренится во влиянии на русское общество идей Великой Французской революции 1789 и идей Просвещения. Передовое русское общество следило за событиями во Франции, где в общем хоре требований освобождения от деспотизма свой голос подняли женщины. Возникновение нового отношения к женщине в обществе, зародившись в эпоху Петра Великого, подкрепило появление женщин нового типа – готовых и стремящихся участвовать в общественной жизни (Екатерина II, Е.Р.Дашкова, графини М.Г.Разумовская, А.К.Воронцова, М.А.Нарышкина). Появление на литературном небосклоне женщин-писательниц и поэтесс (Е.А.Княжниной, Е.А. Вельяшевой-Волынцевой, В.А.Волковой, Е.С.Меньшиковой), рождение женской литературы и женской автобиографической и мемуарной прозы свидетельствовало о появлении социального женского самосознания.
Целям «усиления социализации» женщин способствовало Женское патриотическое общество – «первая на русской почве организация для достижения общественных целей». Созданное в 1812, оно положило начало истории организованной женской политической активности в России. В известной степени, его деятельность была продолжена последовавшими за своими мужьями и братьями в Сибирь «декабристками» (Е.И.Трубецкой, М.Н.Волконской, Е.А.Уваровой, А.Г.Муравьевой и др.). Через этих женщин осуществлялась переписка заключенных, некоторые брались за передачу из Сибири в столицу и распространение в Москве и Петербурге вынесенных из острога политико-философских произведений. Создавая в Сибири публичные библиотеки, пункты медицинской помощи населению, организовывая лекции и концерты, «декабристки» сплачивали тех, кто оказался на поселении. Самой своей жизнью они выстраивали модель возможной для женщины внесемейной (публичной) инициативы. Аналогичный пример являют современницы декабристок из числа писательниц начала 19 в. (А.В.Зражевская, К.К.Павлова, А.П.Зонтаг, Е.А.Тимашева и др.). Отстаивая идеи женского равноправия, они также шли нелегким путем самопознания и самоопределения и, рассказывая о своем несогласии со стереотипами общепринятого, выступали против общегосударственного принципа «благонамеренности».
Кристаллизации женского коллективного самосознания в России способствовали не только женщины, вписывавшиеся в социокультурный контекст эпохи, но и «выпадавшие» из него – «беззаконные кометы в кругу расчисленном светил» (А.С.Пушкин), те, кто взрывал своим необычным поведением привычные обществу стереотипы («кавалерист-девица» Н.Дурова, А.Закревская, А.Керн, С.Дельвиг). Они вызывали скандалы своими поступками, внося свой вклад в дело утверждения свободы личности. Ломая старые нравственные критерии, они заставляли пересматривать устаревшие моральные идеи.
Часть женщин-писательниц и «беззаконных комет» второй трети 19 в. были хозяйками литературно-художественных салонов (З.Н.Волконская, Е.И.Голицына, С.Д.Пономарева, А.П.Елагина и др.); они либо разделяли сами идеи модернизации самодержавной системы и связанного с ней подавления женской личности, либо желали принимать участие в обсуждении подобных вопросов. Их споры, тесно вплетенные в светский флирт, также были формой приобщения столичных и провинциальных дворянок к общественной жизни. Благодаря развитию женской благотворительности (в том числе благодаря усердию жен российских правителей – Марии Федоровны, Елизаветы Алексеевны, Александры Федоровны, а позже и Марии Александровны) в России 19 в. появилось немало женских рукоделен, воспитательных домов и «училищ для дочерей всякого звания». В 40-ые годы возникли первые коммерческие школы для женщин в Петербурге и Москве.
Свою роль в поиске россиянками сфер применения их внесемейной активности сыграла Крымская война 1853–1856, с которой связано появление русской санитарной службы. Женщины в ней играли большую роль (Е.Будберг, А.Травина, сестры Е.Бакунина и Е.Хитрово – внучатые племянницы М.И.Кутузова и др.), олицетворяя пути «самоэмансипации», без которой была бы невозможна постановка вопроса об освобождении женщин в России.
В начале 1850-х ряд передовых русских интеллигентов ознакомился с развернувшимися на Западе дебатами о женском равноправии. Об этом можно судить по статьям либерально настроенных преподавателей университетов: физиолога И.Сеченова, историка Т.Н.Грановского (его статья Взгляд на изменение гражданского состояния женщин в нашем отечестве опиралась как раз на западный опыт), а также хирурга Н.И.Пирогова, чья неопубликованная работа Идеал женщины ходила в рукописных списках и зачитывалась до дыр. Славу и репутацию журналиста, поставившего «женский вопрос» в России и заставившего говорить о нем всех, снискал автор журнала «Современник», литературный критик М.Л.Михайлов, выступивший со статьей Женщины, их воспитание и значение в семье и обществе (1852). В ней впервые в российской истории прозвучало требование равноправия женщин в социально-политической жизни. Благодаря этой статье «женский вопрос» получил права гражданства в литературе и стал восприниматься не как обособленная проблема, а как одно из проявлений общественного неустройства.
Начало женского движения в России.
Начало женского движения в России (1859–1904) связано с попытками, во-первых, обеспечить женщин возможностями профессиональной занятости, а через нее – экономической независимости, а во-вторых – борьбой за их доступ к высшему образованию. Этот начальный этап охватывает период с 1859 по 1905. Создание в 1859 «Общества доставления дешевых квартир и других пособий нуждающимся жителям Санкт-Петербурга» было идеей трех женщин: М.В.Трубниковой, А.П.Философовой и В.Н.Ростовцевой.
В том же году начало действовать «Общество для оказания материальной помощи беднейшему населению», инициированное М.В.Трубниковой, А.П.Философовой и Н.В.Стасовой, которые ныне именуют «феминистским триумвиратом». На начальном этапе триумвират, вместе с другими инициативными лицами и сторонниками, развернул широкую филантропическую и образовательную деятельность, что было характерно для феминизма в период притеснений и ограничения возможностей политической активности. В 1861 А.П.Философова подготовила документы для открытия в столице первой женской трудовой ассоциации – «Общества женского труда», которое начало действовать с 1862. В 1863 в столице М.В.Трубникова и Н.В.Стасова учредили женскую издательскую артель. С 1864 в Петербурге открыл двери первый магазин женских рукоделий, принадлежавший женщине, дававший женщинам работу в качестве продавщиц, торговавший швейными инструментами и готовой продукцией (при магазине была открыта и мастерская, где можно было обучиться навыкам шитья).
Вдохновленная просветительскими идеями, русская разночинная интеллигенция старалась представить право на образование отправной точкой любой эмансипации, в том числе и женской. Не случайно поэтому открытие в Петербурге в 1859 первой воскресной школы для женщин, организованной на квартире М.С.Шпилевской, представлялось как вклад в дело женского освобождения. Столица дала пример Перми, Харькову, а с 1862 – Киеву, Казани, Одессе и иным городам. Однако центральным вопросом оставался вопрос о доступе женщин к высшему образованию. Девушки проникали на занятия в университеты, создавали кружки, в которых читались лекции по естествознанию, медицине. Самые последовательные и юридически подготовленные добивались открытия негосударственных женских курсов. В 1867 по инициативе М.В.Трубниковой, Н.В.Стасовой, Е.И.Конради и др. 100 женщин дворянского звания подписали петицию на имя ректора Петербургского университета с просьбой разрешить им посещение лекций. Одновременно в адрес Первого съезда естествоиспытателей России была подана петиция с просьбой поддержать идею основания Высших женских курсов. И ректор, и съезд выразили сочувствие женщинам, но инициативы их не поддержали.
В течение ближайших трех лет та же инициативная группа составляла все новые и новые прошения и небезуспешно: с 1869 начали работу Лубянские курсы в Москве, готовившие учительниц; с 1870 – Владимирские курсы в Петербурге (распорядительница – Н.В.Стасова), поддерживаемые благотворительными сборами. В 1872 в Петербурге были открыты врачебно-акушерские курсы для женщин при Военно-медицинской академии, а в Москве – Высшие женские курсы В.И.Герье (ныне в их здании на ул. Чаянова расположен РГГУ). В 1878 в Петербурге открылись самые известные из женских курсов – Бестужевские, названные так по имени профессора-историка К.Н.Бестужева-Рюмина. Завершать же свое образование женщинам приходилось за рубежом – прежде всего в Германии и Цюрихе (в последнем из 1200 иностранных студенток в 1860–1900 более 700 составляли русские). В западных университетах происходило постоянное соприкосновение российских «равноправок» с идеями западного феминизма, которые они порой неосознанно «экспортировали» в Россию, помогая – по возращении – создавать тайные политические кружки.
Женщины, окончившие курс наук в России или на Западе, как правило, имели проблемы с трудоустройством и даже созданное в 1893 по инициативе Н.Стасовой «Общество вспоможения окончившим курс наук» не могло обеспечить работой всех.
Общее и особенное в истории русского и западного феминизма.
В истории русского и западного феминизма было немало общего.
(1) У истоков женского движения в России стояли жительницы столичных городов, представительницы обеспеченных слоев. Например, М.И.Вернадская происходила из зажиточной городской семьи, имевшей собственный дом в Петербурге на Моховой улице. Сестры Трубниковы, которые в 1860-е годы основали в Петербурге издательство, книжный магазин и швейную мастерскую для женщин, были родственницами декабриста В.Ивашева и К.Ледантю, владелицами большого состояния. А.П.Философова принадлежала к древнему и богатому роду Дягилевых (и была теткой С.Дягилева, инициатора «Русских сезонов» в Париже). Н.В.Стасова родилась в семье придворного архитектора.
(2) Эти небедные представительницы «образованного общества» добровольно жертвовали свои средства на общественные нужды.
(3) Социальный состав участниц женского движения в России постепенно модифицировался – от зажиточных к беднеющим и бедным. «Новых женщин» отличала быстрая, преимущественно нисходящая, социальная мобильность, потеря связи со своей средой, утрата средств к существованию, а с ними и моральных установок, идеалов, ценностей и норм поведения своей прежней среды. «Все пошло в переборку» – популярное выражение тех лет.
(4) Возрастной состав – молодежь, которая мечтала избавиться от родительской опеки, от «ига семьи».
(5) Стремясь к тому, чтобы за ними были признаны гражданские и политические права, первые русские феминистки видели пути обретения этих прав через образование и свободный выбор профессии.
Несмотря на многие сходства, в истории рождения русского феминизма было немало особенного, самобытного.
(1) Правовое, в т.ч. имущественное положение россиянок – в отличие от их западноевропейских современниц – было после реформы 1861 весьма прочным. Главные споры велись вокруг права на развод и раздельное проживание жен с мужьями, против «адских мучений немилого брака» Перед россиянками стояли не столько задачи борьбы за фиксацию того или иного права или привилегии в законах, сколько за то, чтобы многое из предписанного и написанного выполнялось (российская деревня жила более по «понятиям» и обычаям, а не по законам).
(2) Значительные собственнические права женщин давали им возможность делать пожертвования, основывать женские кооперативы, самостоятельно решать, на что потратить богатства. Вторая половина 19 в. – эпоха зарождения женского предпринимательства в России.
(3) Западные феминистки стремились отделиться от мужской иерархической системы и создать свою, свободную от иерархий и авторитаризма. Русские же деятельницы женского движения не противопоставляли себя мужчинам и полагали необходимым использовать в своих целях общественные структуры и движения, инициированные и созданные мужчинами.
(4) Русские женщины, приобщившиеся к феминистскому движению, не могли поставить вопроса о политических правах женщин, т.к. в самодержавной России политически бесправными были многие слои населения, и в этом смысле женщины были в социальном смысле «равны мужчинам». Когда в 1881 – в условиях реакции – были запрещены женские организации, запрет этот коснулся их вместе со многими иными общественными объединениями.
(5) Феминистское движение в России не было и не могло быть массовым, не располагало своими представителями в государственных организациях, не имело возможности оказывать постоянное давление на власть, лоббировать.
(6) Бесспорное своеобразие социальным движениям в России придавала тесная связь литературы и публицистики с жизнью. Феминистское движение не стало исключением: после выхода в свет романа Н.Г.Чернышевского Что делать? был дан старт созданию женских трудовых ассоциаций и «коммун», а также решению личных и семейных коллизий в духе героев и героинь этого произведения.
(6) Малое или меньшее (по сравнению и по значимости на Западе) внимание к вопросам пола и сексуальности также отличает русских феминисток.
(7) Большинство деятельниц раннего русского феминизма хорошо владели пером, как прозаическим, так и поэтическим (М.Цебрикова, Е.Конради). В Украине женское движение 1860–1900 вообще представлено одними именами писательниц (Н.Кобринская, Е.Ярошинская, О.Кобылянская и др.)
(8) Почитание женщины как воплощения женственности на Западе было несравненно большим, чем в России. Это почитание русские феминистки считали «духовным гетто»(А.Тыркова), «шелковыми силками» (М.Н.Покровская), которые удерживали женщин на привычных социальных ролях (соблазнительницы, жены, домохозяйки). Поэтому «освобождение женщины» прочитывалось в России как освобождение от стереотипных социальных ролей и профессиональная самореализация (тема, появившаяся в западном феминистском движении только в 60-е годы 20 в.). Девиз «Помощь трудом!», начертанный на «Доме трудолюбия для образованных женщин» (создан в 1896 в Петербурге) мог бы стать девизом всего женского движения в России 19 – начала 20 в.
(9) Иным – по сравнению с Западом – было и благотворительное направление российского женского движения. «Целесообразнейшая, единственно рациональная форма благотворительности должна состоять в предоставлении нуждающимся оплачиваемого труда, а не в милости, не в даровой помощи», – утверждал созданный в 1900 журнал «Женское дело». Если в Германии и Франции благотворительные организации занимались более обучением женщин тому, как им стать лучшими матерями, женами, домохозяйками, как содержать в чистоте жилище, то в России феминистки-благотворительницы относились к женщинам как к самостоятельным труженицам, которые должны были рассчитывать на собственные силы. Такие формы благотворительности приносили их инициаторам опыт лидерства и повышения самооценки.
(10) Наличие связи с революционно-демократическим движением также отличает феминизм в Росси. Женщины-«шестидесятницы» (Н.Корсини, Н.Суслова, М.Богданова, М.Трубникова, Н.Стасова) были не столько революционерками, сколько создательницами полулегальных предприятий, но в те годы уже это приобщало к освободительному движению. «Семидесятницы» (С.Перовская, В.Засулич, В.Фигнер, С.Бардина, А.Ободовская) оказались уже связанными с радикальной ветвью российского освободительной борьбы; 18 женщин входило в состав «Земли и воли». В 80-е гг. и позже, когда разошлись пути российского феминизма и марксизма, идеалы либерального понимания вопроса об освобождении женщин отстаивали Е.Чебышева-Дмитриева, А.Шабанова, А.Тыркова, О.Буланова-Трубникова; они же стояли у истоков создания на рубеже 19 и 20 веков первых законченно феминистских объединений – «Женского просветительного общества» (1898), и «Московского общества улучшения участи женщин» (1899). Благодаря их активности в России в 1900–1904 начали регулярно выходить в свет журналы «Женское дело», «Женская гигиена» (1902), а также самый известный – «Женский вестник» (1904), просуществовавший до запрета большевиками (1918) более 14 лет.
Российское женское движение 1905–1917
– зрелое феминистское, подготовленное и идейно, и организационно. Революционная волна 1905 подняла женщин, выступавших ранее лишь за доступ к высшему образованию и профессиональному труду, на борьбу за гражданские и политические права. В январе 1905 около 30 петербургских женщин либеральных взглядов объявили о создании всероссийского «Союза равноправия женщин» (СРЖ), который действовал до 1908. В апреле он провел первый в российской истории митинг в защиту женских политических прав.
В мае 1905 на Первом съезде союза делегатки обсуждали идейную платформу и цели: немедленный созыв Учредительного собрания на основе всеобщего, тайного, прямого избирательного права без различия пола, веры, национальности; признание прав народов России; уравнение женщин всех социальных слоев с мужчинами в политических и гражданских правах во всех областях жизни; допущение женщин во все области общественной и служебной деятельности; совместное обучение женщин с мужчинами; отмена законов о проституции, унижающих достоинство женщин. В течение года отделения СРЖ образовались также в Москве, Твери, Рязани, Новгороде, Смоленске, Харькове. Их активистки составляли прошения в адрес Комитета министров, Съезда представителей земств и городов и других официальных организаций с просьбой рассмотреть вопрос о предоставлении женщинам равных с мужчинами избирательных прав. Одновременно велась работа по налаживанию связей с социал-демократическими организациями (СРЖ пытался определить свою позицию в вопросе о выборах в Булыгинскую думу), осенью 1905 – с Московским стачечным комитетом и комитетом самообороны, представлявшем интересы лиц наемного труда. В 1906 ответственные за установление этих связей в Киеве участвовали в создании Общества взаимопомощи трудящимся женщинам, при котором открылась библиотека, бюро труда, профессиональные курсы, мастерская женских изделий. В 1907 аналогичное Общество взаимопомощи работниц было создано в Петербурге; активную роль в его деятельности сыграла в дальнейшем А.М.Коллонтай. Действовавшее как рабочий клуб, оно объединило более 300 человек; в составе его членов были не только женщины, но и мужчины, разделявшие идею женского равноправия.
На протяжении 1906–1907 деятельность СРЖ была направлена на пропаганду идеи предоставления женщинам избирательных прав и борьбу за равноправие в политической области. Созданная при СРЖ Юридическая комиссия подвергала тщательной экспертизе действующие гражданские законы, выявляла ограничивающие женщин статьи и через профессора Л.И.Петражицкого, бывшего членом одного из Думских комитетов, старалась поставить вопрос о допуске женщин к процедуре выборов. Те же цели привлечения общественного внимания к проблеме ставила перед собой и Женская прогрессивная партия (1907); лидером которой была М.И.Покровская – главный редактор журнала «Женский вестник», и сотрудницы общественно-политического журнала «Союз женщин» (1907–1909). Стараясь преодолеть идейные расхождения, «Союз женщин» устами ряда видных и авторитетных лидеров тогдашнего женского движения (Л.Я.Гуревич, А.А.Кальманович и др.) призывал к обсуждению спорных вопросов и объединению в единый Женский национальный совет (инициатива А.П.Философовой).
Крупнейшим событием в истории российского женского движения был созыв 10–16 декабря 1908 Первого Всероссийского женского съезда, собравшего более 1000 участниц. Разрешение на его проведение было получено у властей еще в 1906, но подготовка растянулась на 6 лет. Своими задачами российские феминистки, собравшиеся на съезд, видели «благотворительность, взаимную поддержку, трудовую помощь, просвещение», но главной целью съезда было объявлено «содействие объединению женщин в завоевании прав», создание общеженской организации, которая придала бы феминистскому движению в России организационную завершенность и стала бы гарантией его внутренней солидарности. Однако против такого объединения выступали представительницы пролетарского женского движения во главе с А.М.Коллонтай, называвшей либералок «буржуазными феминистками» и призывавшей не идти у на поводу у «дам-благотворительниц». А.М.Коллонтай и ее сторонницы выступали защитницами эгалитарного понимания феминистских задач, «феминизма равенства», настаивали на признании женщины полноценным и полноправным субъектом, каким к тому моменту считался мужчина. Либеральные же феминистки (А.Шабанова, А.Тыркова, С.Тюберт) выступали с позиций т.наз. «феминизма различий», предполагающего признание существования общего для всех женщин социального опыта и заставляющего не приравнивать женщин к мужчинам, но признавать их отличия и защищать право женщин на них. Во всеобщем равенстве ряд активисток (О.Клирикова, М.Янчевская, С.Исполатова, О.Шапир) видел проявление неравенства и лишь «равенство при различии» (О.Шапир) они считали основанием для «полноты и гармонии» отношений между полами.
На съезде был поставлен также вопрос об ответственности всех граждан страны – и женщин, и мужчин – за судьбу и развитие Росси по демократическому пути. СРЖ, насчитывавший к тому времени около 8 тыс. членов, после закрытия съезда прекратил существование. Его функции приняла на себя Российская лига равноправия женщин (РЛРЖ), которая к началу Первой Мировой войны имела свои отделения более, чем в 50 городах.
Активность РЛРЖ была направлена на пропаганду идей равноправия полов и воздействие на власть на уровне принятия законов и решений. В 1910 ее активистки («равноправки») участвовали в работе первого Всероссийского съезда по борьбе с торгом женщинами; в 1911 – присутствовали в Стокгольме на Международном женском конгрессе. После съезда «равноправкам» удалось добиться через Думу рассмотрения закона, позволяющего женщинам участвовать в земских волостных выборах (без права быть избранными) (1911), проживать раздельно от супругов и иметь при этом равные наследственные права на общесемейное имущество (1912). Менее удачными были попытки добиться допущения женщин во все университеты, а также в адвокатуру.
Параллельно с либеральными феминистскими организациями в России все большую активность в попытках убыстрить решение «женского вопроса проявляли социал-демократки. В феврале 1913 российским большевичкам удалось впервые организовать празднование Международного женского дня (на женском собрании в помещении Калашниковской биржи присутствовало более 2 тыс. человек); в середине того же года начал выходить меньшевистский журнал «Голос работницы» и большевистский «Работница». Идеологи революционного решения вопроса о правах женщин призывали не верить призывам «буржуазных феминисток» и не участвовать в проводимых ими кампаниях. Последние, между тем, были весьма успешны: по инициативе РЛРЖ в 1915 женщины были допущены на должности почтальонов; начали действовать ясли и сады для детей солдат (в которых воспитательницами также были женщины), мастерские по пошиву белья для нужд фронта, курсы сестер милосердия, бесплатные столовые и приюты для беженок.
В 1916 по инициативе Московского отдела РЛРЖ во главе с А.Н.Шабановой было проведено совещание по вопросу о создании общероссийского Союза женщин. Многие феминистские организации, поддерживая эту инициативу, подписали Устав Всероссийского женского общества (Союза женщин) и подали в декабре 1916 прошение на его регистрацию в Петроградское присутствие по делам об обществах, однако получили отказ.
В марте 1917, на волне успешности второй русской буржуазно-демократической революции, заставившей пасть российское самодержавие и породившей политическое двоевластии, «равноправки» решили продолжить свою борьбу более решительными методами. 19 марта 1917 перед резиденцией Временного правительства в Петербурге состоялась 40-тысячная демонстрация женщин, несших транспаранты «Место женщин – в Учредительном собрании!», «Избирательные права женщинам!», «Женщины, объединяйтесь!», «Работницы требуют избирательных прав!», «Без участия женщин избирательное право не всеобщее!». Не удовлетворившись заверениями председателя Совета рабочих и солдатских депутатов Н.С.Чхеидзе и председателя Государственной Думы М.В.Родзянко об их готовности поддержать борьбу женщин за их права, демонстрантки заявили, что не уйдут отсюда, пока не получат ответа от Председателя Совета министров Временного правительства кн. Г.Е.Львова. Ему и пришлось взять на себя ответственность и подтвердить, что под «всеобщим избирательным правом» Временное правительство понимает избирательное право для лиц обоего пола. 21 марта 1917 кн. Г.Е.Львов на встрече с делегатками РЛРЖ (В.Н.Фигнер, А.В.Тыркова, А.Н.Шабанова, С.В.Панина и др.) еще раз подтвердил от имени правительства намерение осуществить политическое равноправие женщин и заявил, что в Положении о выборах в Учредительное собрание появилась запись о всеобщем избирательном праве «без различия пола».
Признание россиянок равноправными субъектами политической жизни – это, т.о., полностью заслуга женского либерально-демократического движения. На выборах в городские и районные думы в мае-августе 1917 более всего было выдвинуто женщин-кандидаток от кадетов (12%, в том числе С.В.Панина), чуть меньше – от большевиков (10%, в том числе А.М.Коллонтай) и эсеров (7%, в том числе А.Н.Чернова). Лидеры РЛРЖ вынуждены были признать подобный успех формальным: и политические партии, и широкие слои избирателей вплоть до событий октября 1917 не были готовы признать за женщинами право на участие в управлении государством.
Последним форумом, в котором официально принимали участие российские феминистки, была Конференция работниц Петроградского региона, созванная 12 ноября 1917. Присутствовавшая на конференции А.М.Коллонтай предложила выслушать представительницу РЛРЖ «д-ра Дорошевскую» для того, чтобы работницы знали и представляли, «кто теперь является их врагом». Последовавшее за этим выступление Дорошевской о том, что «мужчины не могут защитить женские интересы, так как не понимают их», потонувшее в гуле несогласия, стало одним из знаков конца либерального русского феминизма «первой волны». Деятельность всех феминистских организаций – наряду с деятельностью иных партий и союзов – была объявлена большевистскими декретами конца 1917 – начала 1918 вне закона.
Предыстория российского феминизма «второй волны»: «решение» женского вопроса в СССР.
Первые декреты советской власти были в отношении женщин многообещающими. Их юридическое равноправие с мужчинами закрепила Конституция 1918.
Декрет О гражданском браке (тоже 1918) признавал законным лишь брак, заключенный в государственных учреждениях, давая женщинам – впервые в Европе – право сохранять при этом девичью фамилию. Декрет 1920 года – также, раньше, чем где бы то ни было – реализовывал феминистское требование урегулирования репродуктивных прав женщин: признал их право на аборт. Закон о браке 1926 объявил законным т.наз. фактический брак (незарегистрированный, но фактически существующий), впервые в истории приравняв детей, рожденных в браке и вне его и введя «презумпцию материнской правоты» в признании отцовства (достаточно было заявления матери). До предела упрощена стала и процедура развода (по почтовой открытке в адрес ЗАГСа, посланной одним из супругов). Однако эти законодательные нормы не имели для женщин следствием равные с мужчинами возможности. Патерналистскую роль (отца, патриарха) постепенно брало на себя государство. Это иносказательно подчеркивалось активистками женского движения 20-х (И.Арманд, Н.Крупской, К.Самойловой, Н.Смидович, А.Коллонтай), заверявшими матерей в том, что социалистическое государство всегда поддержит их, независимо от наличия или отсутствия брачных уз. Материнство определялось как «социалистическая обязанность», которая должна была дополнять обязанность женщин трудиться наравне с мужчинами.
Эти установки, именуемые «решением женского вопроса», в реальности не освобождали женщин, но лишь усложняли их жизнь, хотя в общественных обсуждениях того времени это не признавалось. Эмоциональные связи семьи разрушались (экономическая база ее пошатнулась вместе ликвидацией частной собственности). Семейная нестабильность ложилась на плечи женщин и делала их партнеров еще более далекими от ответственности за близких. Ослабление семейных устоев, порожденное ориентацией женщин на включенность в производственную и общественно-политическую жизнь, вело к снижению рождаемости (не более 1 ребенка на семью). К 1930 ситуация стала критической, и в политике семейно-брачных отношений начался традиционалистский откат. Концепция материнского и супружеского долга женщины вошла в оборот идеологического и политического манипулирования (постоянно готовящейся к войне стране нужна была высокая рождаемость). Сексуальность оказалась тесно увязана с репродуктивностью (в 1935 в СССР прекратилось производство контрацептивов). В 1936 был принят закон, затруднявший развод; через 8 лет разводиться разрешили вообще только через суд. В том же 1936 были запрещены аборты (кроме т.наз. «медицинских показаний»), что явилось поражением женщин в их репродуктивных правах. Провалившее курс на «революцию быта» государство взвалило на плечи «свободных и равноправных» женщин двойную нагрузку, откупаясь от возможных упреков мелкими подачками (введением в 1944 почетного нагрудного знака «Мать-героиня», мизерной платой за содержание детей в яслях и садах). Традиционные функции разделения труда между полами успешно возродились и оказались мобилизованы в условиях постоянного дефицита потребительских товаров как до, так и после Великой Отечественной войны. В годы ее российские женщины начали заниматься теми видами деятельности, в которых ранее были представлены только или преимущественно мужчины (начальники цехов, руководители предприятий). Эти изменения прошли незамеченными со стороны государства, которое видело в женщинах лишь матерей и работниц. После окончания войны женщины оказались легко вытесненными из своего вынужденного положения лидеров в связи с возрастанием символической «ценности» мужчин.
В эпоху политической «оттепели» и последовавшей за ней стагнации (середина 50-х – середина 80-х), отмеченных сомнениями в решенности ряда социальных вопросов, в том числе женского, советское государство отказалось от попыток жесткого контроля и регулирования женских жизней и жизненных установок. Это время отмечено кампаниями массового жилищного строительства, частичной реабилитацией личной жизни, большей автономностью семьи. В 1955 была отменена криминализация абортов; женщинам и их семьям вернули функции контроля над деторождением. Но эта политика не подкреплялась сексуальным образованием, доступностью надежных контрацептивных средств, что способствовало превращению аборта в СССР в основной способ контроля репродукции. В общественных обсуждениях, в печати это замалчивалось.
Облегчение процедуры развода (1965), право на получение фиксированной доли алиментов – 25% от заработка ушедшего из семьи супруга (1967), введение оплаченных отпусков по беременности и родам, пособий на детей матерям-одиночкам и разведенным женщинам (Кодекс о браке 1968 года) объективно способствовало улучшению положения женщин. Но их бытовое неравенство с мужчинами, меньшие возможности для профессионального роста, высоких зарплат, полноценного досуга замалчивались так же, как и тема абортов. О том, каким должно быть отцовство (в отличие от материнства) не говорилось; равенство мужчин и женщин понималось как тождество их правового статуса, а не возможностей для раскрытия личностного и гражданского потенциала. Предложение дополнить норму о равных правах мужчин и женщин в Конституции 1977 словами о «равных обязанностях» не нашло поддержки.
Идеология настойчиво отождествляла «правильную женственность» с материнством, образ и статус «работающей матери» был объявлен достижимым идеалом, чему способствовала и живучесть патриархатных установок в воспитании девочек как обязанных обслуживать мужчин в доме, заботиться об их здоровье. Осознание сложности проблемы совмещения ролей матери и работницы к концу 70-х привело к констатации «чрезмерной маскулинизации» женщин, которую решено было преодолеть через возврат женщины в семью. Неопатриархатные установки официальных властей привели к ограничению присутствия женщин в публичной сфере или формализации этого присутствия (единственно дозволенной женской организацией был Комитет советских женщин, бывший марионеткой в руках идеологического отдела ЦК КПСС. В самих партийных рядах к началу 80-х было около 20% женщин, но в руководящем эшелоне ее женщин было лишь 2,8%, а в самом ЦК КПСС – ни одной. Схожая ситуация была и в производственной сфере, и в науке, здравоохранении, образовании: среди рядовых сотрудников женщины составляли более половины занятых, но на уровне принятия решений их было не более 5%.
Официальные власти старались «не замечать» этих диспропорций. В 1979, когда ООН принимала Конвенцию о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, советские пропагандисты полагали, что российское законодательство уже давно соответствует международным стандартам, и все нормы принимаемой Конвенции для СССР давно не актуально, так как также уже «давно осуществлены».
Возрождение феминизма в конце 70-х гг. Женщины в правозащитном движении.
Как реакция на «советскую эмансипацию» в середине 1970-х в СССР началось возрождение феминизма. Часть жительниц крупных, прежде всего столичных, городов были вовлечены в правозащитную деятельность. Они выполняли и в ней не столько руководящую, сколько черновую работу – как машинистки, корректоры, переплетчицы. Характерной чертой политической деятельности женщин-диссиденток (Н.Горбаневской, Л.Алексеева, М.Ланда, Т.Ходорович) было сочетание радикальности взглядов, рационализма в исполнении поручений с глубокой убежденностью в правоте. Столкнувшись с нежеланием своих коллег-мужчин печатать материалы на «женские темы» в самых влиятельных из самиздатовских журналов «37» и «Часы», группа ленинградских правозащитниц (Н.Малаховская, Т.Горичева, Т.Мамонова, Ю.Вознесенская) первой решилась «развенчать миф о беспроблемности женской судьбы в СССР» и создала в 1979 альманах «Женщины и Россия», который практически на выходе был арестован КГБ. Е.Дорон, Л.Васильева, Н.Лукина, Т.Михайлова, К.Романова, А.Сарибан, Г.Хамова, С.Соколова примкнули к ним чуть позднее, когда встал вопрос об издании своего постоянного журнала – «Мария» (с 1981, просуществовал до конца 1982). Его первый номер открывало обращение «К женщинам России!», завершающееся призывом «обратиться к попираемым ныне «женским» ценностям» и обратиться к поискам духовной опоры во всех направлениях от религиозно-теоретического до конкретно-житейского.
Поддержанные с Запада своими коллегами, ленинградские феминистки заявили о себе как о «принципиально новом демократическом сообществе в действии», поскольку критиковали типичную для мужских сообществ (от КПСС до самого российского правозащитного движения) «жажду лидерства со всеми ее пороками», «всевластие гегемонов», «нетерпимость к инакомыслию», «строгую требовательность к низшим по рангу») и ориентировали приверженцев на ценности ненасилия и созидания. Как и русские феминистки «первой волны» (конца 19 в.), они при этом не рассматривали свое движение как «антимужское», вслед за либералками начала 20 в. отрицали феминизм равенства (как дискредитировавший себя в СССР) и обосновывали феминизм различий («развитие женщины во всей красоте и полноте ее пола»). Своеобразием русского феминизма, возродившегося на нелегальных основаниях в 70 – начала 80-х, была его тесная связь с православной ортодоксией (своим символом феминистки считали образ Богородицы), чтоб было реакцией на «равенство бесполых рабов», то есть на издержки атеистической идеологической системы, якобы снявшей с повестки дня «женский вопрос».
Российский феминизм «второй волны» (конец 80-х – наст. время).
Реформы середины 80-х изменили позиции женщины в обществе. Они создали условия для возникновения новых форм женского движения, для рождения множества общественных объединений, которые начали добиваться не просто формально-юридического, но реального гендерного равенства. Абсолютное большинство возникавших и действовавших по сей день организаций, отстаивающих интересы женщин, предпочитало именоваться именно «женскими». Термин «феминизм» и производные от него (феминистка, феминистский) ассоциировались в общественном сознании с чем-то негативным, политизированным, идеологическим, привнесенном с Запада и ненужным России. Это было пережитком советского прошлого, в котором обособленная от общей борьбы пролетариата борьба за права женщин рассматривалась как «буржуазная» и потому бессмысленная.
Первые женские группы, объявившие себя независимыми, начали появляться уже в конце 80-х. Именно они открыто поставили под сомнение «опыт решения женского вопроса в СССР», показав, что он не решен, что женщины даже формально не полностью уравнены в правах с мужчинами, а о фактическом равенстве и вовсе говорить нельзя. Они открыто противопоставили себя существующему в стране партийному диктату, заявив, что никакой «эмансипации женщины» за годы советской власти не произошло; сам термин «эмансипация» оказался подмененным словосочтением «решение женского вопроса» и марксистской теорией освобождения женщины по мере приближения к заветному коммунистическому «завтра». Образующиеся женские группы ставили перед собой конкретные задачи – реже научно-исследовательские, чаще – практические (не случайно среди них было много «Кризисных центров», помогающим преодолеть последствия домашнего насилия, сексуальных домогательств на рабочем месте, «Комитетов солдатских матерей», первый из которых возник как правозащитная организация в 1989).
29–31 марта 1991 в подмосковной Дубне состоялся Первый, а в 1992 – Второй независимый женский форум, объединивший более 70 организаций. Встречи в Дубне наглядно продемонстрировали ненужность уже давно бездействовавшего Комитета советских женщин и ликвидировали его монополизм в решении «женских проблем». На этом, первом, этапе возрожденное в России женское движение занималось определением задач и целей своей деятельности. Идея прав человека тогда не слишком занимала их, поскольку страна была в состоянии экономического кризиса, у безработицы было «женское лицо». Женщин впервые за долгие десятилетия отнесли к социально незащищенной и язвимой социальной группе, наравне с инвалидами и беженцами. Немало женщин вступило в борьбу за улучшение экологического состояния городов и районов, создав первые на российской «почве» экофеминисткие организации. В 1992 была создана первая база данных о 70 женских объединениях России.
На втором этапе, в 1993–1995 эти организации стали искать пути взаимодействия со структурами государственной власти и партийно-политической системой и натолкнулись на стереотипы в оценке роли и места женщины в обществе. Их число выросло до 300.
Именно на этом этапе возникла задача гендерного просвещения общества, распространения знаний о правах человека, рассмотрения прав женщин в контексте нереализованных прав человека. Центральное событие этого этапа – победа движения «Женщины России» на выборах в Государственную Думу в 1993, сумевшего завоевать 8,13% голосов избирателей. Итогом этой победы было формирование первой в российской истории женской парламентской фракции во главе с Е.Ф.Лаховой.
Несмотря на то, что деятельность фракции была весьма успешной (она участвовала в подготовке 209 проектов из 325), общая консервативность политической культуры россиян (предубеждение «политика – не женское дело») помешала в дальнейшем, после 1995, одерживать победы на выборах. Но активность женщин 1993–1995 сказалась-таки на политической жизни: партии стали включать в свои списки куда больше женских имен.
В Российской Академии наук, Российской Академии образования, в университетах и вузах начали возникать группы, лаборатории, отделы женских и гендерных исследований, сотрудники которых дали новый импульс разработкам теоретических проблем феминизма как теории, анализирующей причины угнетения женщин и предлагающей варианты преодоления мужского превосходства над женщинами. Под «женским движением» с этого времени стали понимать не только реальные действия женских групп и общественных коллективов, объединяющих женщин, но и определенную ориентированность сознания (схожую с западным либеральным феминизмом).
Экофеминистские организации России провели в 1993–1994 свои первые объединительные форумы и создали два Международных экофеминистских конгресса – «Женщина. Экология. Цивилизация» (1993) и «Женщина. Экология. Политика» (1994).
На третьем этапе возрождения феминизма его основными целями было самоопределение движения в контексте гражданского общества, освоение способов действия в его рамках. В 1999 Министерством юстиции РСФСР было зарегистрировано уже более 650 женских объединений, 9 из которых имеют федеральный статус (Общероссийское общественно-политическое движение женщин России, Женская Лига, Союз женщин России, Конфедерация деловых женщин, Ассоциация женщин-предпринимателей и др.). На выборах 1999 «Женщины России» получили всего 2% и не смогли сформировать фракции в парламенте. На повестку дня был поставлен полузабытый с советских времен вопрос о квотировании мест для женщин в структурах государственной власти, который в настоящее время пропагандирует и ООН.
В последнее время российские феминистские организации пропагандируют принципы социального партнерства, соучастия в решении острых социальных проблем (насилия, беспризорности, наркомании, торговли женщинами). Этому немало способствует созданный в 1998 Информационный центр независимого женского форума и Консорциум женских неправительственных объединений, ставящие в центр своей работы проблему лоббирования интересов женщин в структурах власти различных уровней.
Наталья Пушкарева
Айвазова С.Г. Идейные истоки женского движения в России // Общественные науки и современность. 1991, № 4
Айвазова С. Русские женщины в лабиринте равноправия. М., 1998
Пушкарева Н.Л. Феминизм в России: формы женской социальной активности // Пушкарева Н.Л. (ред. и сост.) Женская история. Гендерная история (Теория и исследования. Учебное пособие). Калуга, 2001
Пушкарева Н.Л. У истоков русского феминизма: сходства и отличия России и Запада // Тишкин Г.А. (ред.) Российские женщины и европейская культура. СПб, 2002
Ответь на вопросы викторины «Древний мир»