ХОРА

ХОРА – понятие, обозначающее до-личностное и несимволизируемое пространство субъекта, стадию психического развития до вовлечения в стадию зеркала, введенное в обиход французским психоаналитиком болгарского происхождения Юлией Кристевой. Кристева вводит понятие хоры в связи с «первичным процессом» Фрейда, который управляет распределением и конденсацией энергий и их описанием. Хора является той «органической фазой» языка, когда означающее и означаемое еще не существуют в разделенном виде, не образуют устойчивого канала обмена сообщениями между психическими инстанциями, который Фрейд называл принципом удовольствия.

«Хорой мы называем невыразимую целостность субъекта, созданную влечениями и их застоями в их движении» (Kristeva J. Le révolution du langage poétique. Paris: Seuil, 1974. P. 25).

Таким образом, хора является не просто целостностью дознакового бытия субъекта, такой же мифической как и материнское тело, но и одной из логических фаз в судьбе влечений, о котором Ж.Лакан говорит в семинаре «образования бессознательного», когда закон еще вступил в силу. Она является тем нулевым моментом истории, от которого и берет свое начало хронология субъекта.

Кристева заимствует понятие хоры у Платона, который в диалоге Тимей вводит его для обозначения «материнского пространства», в котором еще отсутствует именование, закон и сам индивид. Платон говорит о хоре как о том, что «дарует обитель всему рождающемуся», но сама она является незаконнорожденным местом, местом, отрицающем топологию, различение и отцовский закон. То есть хора является тем местом, где еще не стояла нога Другого. В обыденном смысле, в греческом языке «хора» означала неосвоенную территорию за пределами полиса, буквально, вне-социальное, не имеющее ни имени, ни статуса жизненное пространство. Вместе с тем, экономический потенциал полиса определялся именно заделом хоры, она представляла собой основной аграрный ресурс, который Кристева принимает в расчет, когда говорит о хоре как о «месте заботы».

«Хора – это еще не то, что представляет что-то для кого-то (т.е. это не знак) и не позиция, которая представляет нечто в отношении другой позиции (т.е. не означающее), но то, что создает повод для позиции означающего. Не модель и не копия, хора являет собой фигуративность языка, его зрительность и соотносится она лишь с вокальным или кинетическим ритмом … Хора представляет собой модальность значения, в котором лингвистический знак еще не артикулирован как отсутствующий объект и как водораздел между реальным и символическим». (Kristeva J. Le révolution du langage poétique. Paris: Seuil, 1974. P. 26).

Есть основания проводить параллель между «хорой» Кристевой и «Вещью» Ж.Лакана, поскольку именно в это время – в семинаре 1976/77 L'insu que sait de l' une-bévue s 'aile a mourre – он ссылается на работы Кристевой. Лакан описывает das Ding как не подпадающую под действие символизации или картографирования, находящююся на горизонте самого субъекта и являющуюся ему как нечто атопическое, потустороннее, но, вместе с тем, всегда присутствующую незримо и возвращающуюся на прежнее место. Именно близость к «Вещи» и подвигает субъекта на символизацию своего бытия, запускает работу означающего.

Дмитрий Ольшанский