НАРОДНИЧЕСТВО
НАРОДНИЧЕСТВО – идеологическая доктрина и общественно-политическое движение части интеллигенции Российской империи второй половины 19 – начала 20 в. Его сторонники ставили целью выработать национальную модель некапиталистической эволюции, постепенно адаптировать большинство населения к условиям модернизации хозяйства. Как система идей была характерна для стран с преимущественно аграрным характером экономики в эпоху их перехода к индустриальной стадии развития (помимо России, это Польша, а также входившие в состав Российской империи Украина, страны Прибалтики и Кавказа). Считается разновидностью утопического социализма, соединенного с конкретными (в ряде аспектов – потенциально реалистичными) проектами реформирования экономической, социальной и политической сфер жизни страны.
В советской историографии история народничества тесно связывалась с этапами освободительного движения, начатого движением декабристов и завершенного Февральской революцией 1917. Соответственно, народничество соотносилось со вторым, революционно-демократическим его этапом.
Современная наука полагает, что обращение народников к массам было продиктовано не политической целесообразностью немедленной ликвидации самодержавия (цель тогдашнего революционного движения), а внутренней культурно-исторической потребностью сближения культур – культуры образованного сословия и народной. Объективно движение и доктрина народничества способствовали консолидации нации через снятие сословных различий, формировали предпосылки для создания единого правового пространства для всех слоев общества.
Герцен и Чернышевский – родоначальники народнической идеологии. Первые признаки протонародничества обнаруживаются уже в творчестве русских писателей 18 в. (А.Н.Радищев) и начала 19 вв. (А.С.Пушкин, А.Я.Чаадаев, Н.В.Гоголь), проявлявших устойчивый интерес к социальной проблематике, «правде жизни». Но родоначальниками идеологии народничества считаются А.И.Герцен и Н.Г.Чернышевский, хотя при общей схожести их основных взглядов, отсутствие единства и целостности в самой народнической доктрине определили их серьезные расхождения по ряду принципиальных вопросов.
Герцен, переживший в 1830-е увлечение гегельянством, был убежден в самоценности человека. Он полагал, что главной в общественной эволюции остается перспектива развития личности, преодоления атмосферы духовной и социальной деспотии над нею. Однако разочаровавшись (после революционных событий 1848) в европейском прогрессе, убедившись, что общественное устройство Европы далеко от идеала (так как отдавало предпочтение частной инициативе и предпринимательской хватке отдельных индивидов в ущерб интересам большинства населения), он, по его же словам, «поверил в Россию». Ее будущее виделось ему в изменении отношений собственности на основе развития солидарности и взаимопомощи членов общества. Эти особенности русского социально-экономического уклада он нашел в русской общине. Герцен высоко оценивал нравственный облик русских крестьян, ставя их «природный» коллективизм выше индивидуалистических устремлений европейцев. Эти его взгляды легли в основу герценовской концепции самобытного «русского социализма», ставшего исходной основой для народнической доктрины. Сформулированные им принципы народнической идеологии (переустройство общества на основе свободных, организованных в общины тружеников, их самоуправление, сочетание отечественной традиции и интеллектуальных достижений Запада, в том числе – идей просвещения, политической демократии, социализма) разделялись многочисленными сторонниками народнических идей.
Однако мирная герценовская концепция «нереволюционного социализма» не удовлетворила российских радикалов во главе с Чернышевским. В отличие от Герцена (и будучи моложе его на 16 лет), Чернышевский не изжил увлечения «западничеством», поэтому его идея социального прогресса отличалась большей верой в универсальность общественно-экономических процессов, общность российского и европейского путей развития. Разделяя социалистические идеалы, он не исключал возможности насильственного разрешения социальных проблем – т.е. революции как «последнего довода угнетенных».
Считая, как и Герцен, необходимой просветительскую деятельность интеллигенции, которая должна была подготовить народ к социальным изменениям, Чернышевский полагал, однако, что носителями новых идей должны стать не дворяне, а «новые люди», разночинцы. Под ними подразумевались дети священников, чиновников низших рангов, военных, купцов, грамотных крестьян, мелкопоместных и беспоместных дворян. К представителям этого социального слоя, занятых написанием и изданием книг, заполнившим к середине 19 в. залы университетов, профессиональных и технических училищ, редакций газет, а позже – земских школ и больниц, – принадлежал (в отличие от дворянина-Герцена) и сам Чернышевский. Увлечение русской общиной сменилось у него к началу 1860-х идеей более целесообразных преобразований – устройства городских кооперативов и трудовых ассоциаций в селах и в городах.
Чернышевский ясно осознавал, насколько длительной должна быть просветительская и политическая работы в народе, чтобы решить его основные социальные проблемы. Пропагандируемые им идеи (освобождение крестьян с землей без выкупа, ликвидация «дурного управления» (бюрократии и взяточничества), реформирование государственного аппарата, судебной власти; организация местного самоуправления с широкими правами; созыв всесословного представительного учреждения и установление конституционного порядка) не могли быть реализованы в одночасье. Однако отечественные радикалы видели в его трудах не призывы к длительной, скрупулезной пропагандистской работе, а идею революционного преобразования страны.
Два подхода в решении вопроса о «народном счастье» стали причиной существования в рамках народнического движения двух течений – умеренного (либерального) и радикального (революционного). Представители первого («герценовского») стремились к ненасильственным социальным, политическим и экономическим преобразованиям. Они должны были быть нацеленными на модернизацию страны с опорой на традиционные институты и ценности, этнокультурное своеобразие и особую роль отечественной интеллигенции. Вторые, считавшие себя последователями Чернышевского, стремились к быстрому насильственному свержению существовавшего режима и немедленному осуществлению идеалов социализма.
С середины 1850-х и до 1881 властителями дум были представители радикального «крыла» (что дает основание именовать народничество этого времени «революционным»). После событий 1 марта 1881 (убийство императора Александра II) и до начала 20 в. очевиднее стало влияние либералов.
Народничество как особое явление русской культуры и общественного сознания. Генезис народничества связан с историей становления русской интеллигенции. Идея «печалования и сострадания о неправде и рабстве человека» (Н.А.Бердяев) придала особую окраску всей системе общественного сознания России второй половины 19 в. Снимая противостояние западничества и славянофильства, сторонники новой идейной доктрины попытались соединить элементы обоих течений русского протолиберализма. Их своеобразные взгляды – теория некапиталистического пути развития России, перехода к социализму через сохранение, использование и преобразование коллективистских начал сельской общины – стали значимым и достаточно обособленным явлением русской философской мысли и культуры.
Несмотря на утопичность этой системы идей в целом, она содержала элементы деятельного отношения к действительности. В соответствии с ней, преобразования должны были осуществляться на основе морального идеала – веры в Нравственность, Добро, способное изменить мир. Эта вера и основанная на ней самоотдача, готовность к самопожертвованию, исключительное и рационально обоснованное бескорыстие типичны для «русского социализма» и своеобразного менталитета прогрессивной части русского общества 19 в. В целом его можно было сформулировать так: «следуй нравственному правилу – и все устроится».
Многие из народников стремились на собственным примере показать возможность создания нового типа культуры с особым отношением к труду, семье, науке, искусству, морали, религии. Они хотели личным участием изменить социальное развитие страны, облагородив его. Социокультурый идеал народничества оказал сильнейшее влияние на все российское общество, обнаружив себя к началу 20 в. не только в русском либерализме, но даже и в консерватизме. Народнические идеи активно оспаривались многими общественными деятелями и философами, но при этом они заставляли их проникаться отдельными постулатами народничества.
Влияние народнических взглядов испытали и реалисты в искусстве – «передвижники», а также композиторы группы «Могучая кучка». В стране, исполненной возрожденческого стремления к свободе и социальной справедливости, пропитанной желанием сотворить гуманистический образ человека-гражданина, идеалы народничества оказали воздействие даже на своеобразие русского символизма, который очевидно проявился в русской идеалистической философии начала 20 в. (В.Соловьев, Н.Бердяев, В.Розанов), в русском варианте марксизма. Как мощное общественное движение народничество нашло отображение и в русской литературе второй половины 19 в. Отголоски его можно найти в романах Н.Г.Чернышевского Что делать? и Пролог, И.С.Тургенева Дым, Новь, Ф.М.Достоевского Бесы и многих других, в том числе относительное современных (Ю.Н.Трифонов Нетерпение и др.).
Народничество было многоликим в своих концепциях, теориях и направлениях, зародившихся почти одновременно. Неприятие надвигающейся капиталистической цивилизации, стремление не допустить ее развития в России, желание свергнуть существовавший режим и осуществить частичное установление общественной собственности (например, в форме общественного фонда земли) объединяли этих идеалистических «борцов за народное счастье». Главными их целями были: социальная справедливость и относительное социальное равенство, поскольку, как считали они, «любая власть склонна портиться, любая концентрация власти ведет к стремлению властвовать вечно, любая централизация – это принуждение и зло». Народники были убежденными атеистами, но в их сознании свободно уживались социализм и христианские ценности (высвобождение общественного сознания из-под церковного диктата, «христианство без Христа», но с сохранением общекультурных христианских традиций). Следствием наличия в менталитете российского общества второй половины 20 в. народнических идей стала невосприимчивость самодержавия в России к разумным и взвешенным альтернативам государственного либерализма. Любой либерал воспринимался властями бунтовщиком, и самодержавие перестало искать себе каких-либо союзников за пределами консервативного окружения. Это в конечном счете и ускорило его гибель.
Направления и течения в народничестве. По степени радикализма в народничестве различаются (1) консервативное, (2) либерально-революционное, (2) социально-революционное, (3) анархистское направления.
Консервативное (правое) крыло народничества было тесно связано со славянофилами (Ап. Григорьевым, Н.Н.Страховым). Его деятельность, в основном, представленная творчеством журналистов, сотрудников журнала «Неделя» П.П.Червинского и И.И.Каблица, наименее изучена.
Либерально-революционное (центристское) крыло в 1860–1870-е было представлено Г.З.Елисеевым (редакция журнала «Современник», 1846–1866), Н.Н.Златовратским, Л.Е.Оболенским, Н.К.Михайловским, В.Г.Короленко («Отечественные записки», 1868–1884), С.Н.Кривенко, С.Н.Южаковым, В.П.Воронцовым, Н.Ф.Даниэльсоном, В.В.Лесевичем, Г.И.Успенским, А.П.Щаповым («Русское богатство», 1876–1918). Ведущими идеологами этого направления в народничестве (получившего в советской историографии название «пропагандистского», а в постсоветской – «умеренного») были П.Л.Лавров и Н.К.Михайловский. Оба они были властителями дум по крайней мере двух поколений российской молодежи и внесли огромный вклад в интеллектуальную жизнь России второй половины 20 в. Оба стремились соединить народные чаяния и достижения европейской мысли, оба возлагали надежды на «прогресс» и вслед за Гегелем на «критически мыслящих личностей» из среды интеллектуалов, интеллигентов.
Лавров считал, что поскольку «цивилизованное русское меньшинство» (интеллигенты) было обязано народу своей «освобожденностью от физического труда» во имя умственного совершенствования, то и оно должно отдать народу свой долг – просвещая и обучая его, пропагандируя идеи социального равенства и готовя народ к революции. Одним из первых среди народников Лавров стал призывать к политическому объединению в единой организации, высота помыслов членов которой соответствовала бы чистоте облика ее членов, а организационное строение основывалось бы на добровольном делегировании низовыми организациями своих полномочий центру, на возможности «низов» влиять на принятие решений «верхами» и контролировать их выполнение.
Как и Лавров, веривший, что общество будущего должно развиваться при обеспечении свободы личности, синтезе ее интересов и интересов коллектива, Михайловский стремился увидеть в каждом человеке гармоничного и свободного субъекта истории. Введя в русскую философию термин «борьба за индивидуальность», он заставлял единомышленников ощущать естественность стремления человека к свободе, к личной неприкосновенности, к равенству в правах, к взаимопомощи и солидарности.
Сторонников третьего, социально-революционного крыла в русском народничестве (в советской историографии именуемого «бланкистским» или «заговорщицким»), не удовлетворяла нацеленность либералов на долгие годы пропаганды революционных идей, на долговременность подготовки к социальному взрыву для смягчения последствий его удара. Их влекла идея форсирования революционных событий, переход от ожидания революции – к ее деланию, что и воплотилось четверть века спустя в теории и практике социал-демократии большевистского толка. Основные теоретики социально-революционного течения русского народничества – П.Н.Ткачев и в определенной мере Н.А.Морозов.
Ткачев считал, что социальный взрыв будет иметь «нравственно-очищающее воздействие» на общество, что бунтарь в силах сбросить с себя «мерзость старого мира рабства и унижений», поскольку только в момент революционного действия человек ощущает себя свободным. По его мнению, не стоило заниматься пропагандой и ждать, пока народ созреет к революции, не нужно «бунтовать» деревню. Ткачев утверждал, что поскольку самодержавие в России не имеет социальной опоры ни в одном сословии русского общества, а потому «висит в воздухе», то его можно будет быстро ликвидировать. Для этого «носители революционной идеи», радикальная часть интеллигенции, должны были создать строго законспирированную организацию, способную захватить власть и превратить страну в большую общину-коммуну. В государстве-коммуне достоинство человека труда и науки будет очевидно высоко, а новая власть создаст альтернативу миру грабежа и насилия. По его мнению, созданное революцией государство должно стать действительно обществом равных возможностей, где «каждый будет иметь столько, сколько он может иметь, не нарушая ничьих прав, не посягая на доли своих ближних». Для достижения такой светлой цели, полагал Ткачев, возможно использовать любые средства, в том числе противозаконные (его последователи сформулировали этот тезис в лозунге «цель оправдывает средства»).
Четвертое крыло русского народничества, анархистское, было противоположно социально-революционному по тактике достижения «народного счастья»: если Ткачев и его последователи верили в политическое объединение единомышленников во имя создания государства нового типа, то анархисты оспаривали необходимость преобразований в рамках государства. Теоретические постулаты критиков российской гипергосударственности можно обнаружить в работах народников-анархистов – П.А.Кропоткина и М.А.Бакунина. Оба они скептически относились к любой власти, так как считали ее подавляющей свободу личности и порабощающей ее. Как показала практика, анархистское течение выполняло скорее разрушительную функцию, хотя в теоретическом плане имело ряд позитивных идей.
Так, Кропоткин, сдержанно относясь и к политической борьбе, и к террору, делал акцент на решающей роли масс в переустройстве общества, призывал «коллективный ум» народа к созданию коммун, автономий, федераций. Отрицавший догматы православия и отвлеченное философствование, он считал более полезным приносить пользу обществу с помощью естественных наук и медицины.
Бакунин, полагая, что любое государство есть носитель несправедливости и неоправданной концентрации власти, верил (следуя Ж.-Ж.Руссо) в «природу человека», в ее свободу от ограничений, налагаемых образованием и обществом. Русского человека Бакунин считал бунтарем «по инстинкту, по призванию», а у народа в целом, полагал он, в течение многих веков уже выработался идеал свободы. Поэтому революционерам осталось лишь перейти к организации всенародного бунта (отсюда – наименование в марксистской историографии возглавляемого им крыла народничества «бунтарским»). Цель бунта по Бакунину – не только ликвидация существующего государства, но и недопущение создания нового. Задолго до событий 1917 он предупреждал об опасности создания пролетарского государства, поскольку «пролетариям свойственно буржуазное перерождение». Людское сообщество мыслилось им как федерация общин уездов и губерний России, а затем и всего мира, на пути к этому, полагал он, должно стоять создание «Соединенных Штатов Европы» (воплотившееся в наши дни в Евросоюзе). Как и другие народники, он верил в призвание славян, особенно русских, к возрождению мира, приведенного западной буржуазной цивилизацией в состояние упадка.
Первые народнические кружки и организации.
Теоретические положения народничества находили выход в деятельности нелегальных и полулегальных кружков, групп и организаций, начавших революционную работу «в народе» еще до отмены крепостного права в 1861. По методам борьбы за идею эти первые кружки заметно различались: умеренное (пропагандистское) и радикальное (революционное) направления существовали уже в рамках движения «шестидесятников» (народников 1860-х).
Пропагандистский студенческий кружок в Харьковском университете (1856–1858) сменил созданный в 1861 кружок пропагандистов П.Э.Агриропуло и П.Г.Заичневского в Москве. Члены его единственным средством преобразования действительности считали революцию. Политическое устройство России представлялось ими в виде федеративного союза областей во главе с выборным национальным собранием.
В 1861–1864 наиболее влиятельным тайным обществом Петербурга была первая «Земля и воля». Его члены (А.А.Слепцов, Н.А. и А.А.Серно-Соловьевичи, Н.Н.Обручев, В.С.Курочкин, Н.И.Утин, С.С.Рымаренко), вдохновленные идеями А.И.Герцена и Н.Г.Чернышевского, мечтали о создании «условий для революции». Ее они ожидали к 1863 – после завершения подписания уставных грамот крестьянам на землю. Общество, располагавшее полулегальным центром для распространения печатной продукции (книжным магазином А.А.Серно-Соловьевича и Шахматным клубом) выработало свою программу. В ней декларировалась передача земли крестьянам за выкуп, замена правительственных чиновников выборными лицами, сокращение расходов на войско и царский двор. Эти программные положения не получили широкой поддержки в народе, и организация самораспустилась, оставшись даже не раскрытой царскими охранительными органами.
Из кружка, примыкавшего к «Земле и воле», в 1863–1866 в Москве выросло тайное революционное общество Н.А.Ишутина («ишутинцев»), целью которого была подготовка крестьянской революции путем заговора интеллигентских групп. В 1865 входившие в него П.Д.Ермолов, М.Н.Загибалов, Н.П.Странден, Д.А.Юрасов, Д.В.Каракозов, П.Ф.Николаев, В.Н.Шаганов, О.А.Мотков установили связи с петербургским подпольем через И.А.Худякова, а также с польскими революционерами, русской политической эмиграцией и провинциальными кружками в Саратове, Нижнем Новгороде, Калужской губернии и др., привлекая к своей деятельности и полулиберальные элементы. Пытаясь воплотить в жизнь идеи Чернышевского по созданию артелей и мастерских, сделать их первым шагом будущего социалистического преобразования общества, они создали в 1865 в Москве бесплатную школу, переплетную (1864) и швейную (1865) мастерские, ватную фабрику в Можайском уезде на началах ассоциации (1865), вели переговоры о создании коммуны с рабочими железоделательного Людиновского завода Калужской губернии. Группа Г.А.Лопатина и созданное им «Рублевое общество» наиболее ярко воплотили в своих программах направление пропагандистско-просветительской работы. К началу 1866 в кружке уже существовала жесткая структура – небольшое, но сплоченное центральное руководство («Ад»), собственно тайное общество («Организация») и примыкавшие к нему легальные «Общества взаимного вспомоществования». «Ишутинцы» подготавливали побег Чернышевского с каторги (1865–1866), но их успешную деятельность прервало 4 апреля 1866 необъявленное и несогласованное с товарищами покушение одного из членов кружка, Д.В.Каракозова, на императора Александра II. По «делу о цареубийстве» под следствие попало более 2 тыс. народников; из них 36 были приговорены к разным мерам наказания (Д.В.Каракозов – повешен, Ишутин заключен в одиночную камеру Шлиссельбургской крепости, где он сошел с ума).
В 1869 в Москве и Петербурге начала деятельность организация «Народная расправа» (77 человек во главе С.Г.Нечаевым). Целью ее была также подготовка «народной мужицкой революции». Люди, вовлеченные в «Народную расправу», оказались жертвами шантажа и интриг ее организатора, Сергея Нечаева, олицетворявшего фанатизм, диктаторство, беспринципность и лживость. Против его методов борьбы публично выступал П.Л.Лавров, доказывая, что «без крайней необходимости никто не имеет права рисковать нравственной чистотой социалистической борьбы, что ни одна лишняя капля крови, ни одно пятно хищнической собственности не должно пасть на знамя борцов социализма». Когда студент И.И.Иванов, сам бывший членом «Народной расправы», выступил против ее руководителя, призывавшего к террору и провокациям для расшатывания режима и приближения светлого будущего, он был обвинен Нечаевым в предательстве и убит. Уголовное преступление раскрыла полиция, организация была разгромлена, сам Нечаев бежал за границу, но был там арестован, выдан российским властям и судим как уголовный преступник.
Хотя после «нечаевского процесса» среди участников движения сохранились отдельные сторонники «крайних методов» (терроризма), все же большинство народников отмежевалось от авантюристов. В противовес беспринципности «нечаевщины» возникли кружки и общества, в которых вопрос революционной этики стал одним из главных. С конца 1860-х в крупных городах России действовало несколько десятков таких кружков. Один из них, созданный С.Л.Перовской (1871), влился в «Большое общество пропаганды», возглавляемое Н.В.Чайковским. В кружке «чайковцев» впервые заявили о себе такие видные деятели как М.А.Натансон, С.М.Кравчинский, П.А.Кропоткин, Ф.В.Волховский, С.С.Синегуб, Н.А.Чарушин и др.
Много читавшие и обсуждавшие труды Бакунина, «чайковцы» считали крестьян «стихийными социалистами», которых осталось только «разбудить» – пробудить в них «социалистические инстинкты», для чего предлагалось вести пропаганду. Слушателями ее должны были стать столичные рабочие-отходники, временами возвращавшиеся из города в свои деревни и села.
Первое «хождение в народ» (1874).
Весной и летом 1874 «чайковцы», а вслед за ними и члены других кружков (в особенности «Большого общества пропаганды»), не ограничившись агитацией среди отходников, отправились сами в деревни Московской, Тверской, Курской и Воронежской губ. Это движение получило наименование «летучей акции», а позже – «первого хождения в народ». Оно стало серьезной проверкой для народнической идеологии.
Переходя из деревни в деревню, сотни студентов, гимназистов, молодых интеллигентов, одетых в крестьянскую одежду и пытавшихся разговаривать, как крестьяне, раздавали литературу и убеждали людей, что царизм «более терпеть нельзя». При этом они выражали надежду на то, что власть, «не дожидаясь восстания, решится пойти на самые широкие уступки народу», что бунт «окажется излишним», а потому теперь нужно якобы собрать силы, объединиться, чтобы начать «мирную работу» (С.Кравчинский). Но пропагандистов встретил совсем не тот народ, который они представляли, начитавшись книг и брошюр. Крестьяне относились к чужакам настороженно, их призывы расценивали как странные и опасные. К рассказам о «светлом будущем» они относились, по воспоминаниям самих народников, как к сказкам («Не любо – не слушай, а врать не мешай!»). Н.А.Морозов, в частности, вспоминал, что спрашивал крестьян: «Ведь земля божия? Общая?» – и слышал в ответ: «Божия там, где никто не живет. А где люди – там она человеческая».
Бакунинская идея готовности народа к бунту потерпела крах. Теоретические модели идеологов народничества столкнулись с консервативной утопией народа, его верой в правильность власти и надеждой на «доброго царя».
К осени 1874 «хождение в народ» пошло на убыль, последовали правительственные репрессии. К концу 1875 более 900 участников движения (из 1000 активистов) а также около 8 тыс. сочувствующих и последователей было арестовано и осуждено, в том числе по самому громкому делу – «Процессу 193-х».
Второе «хождение в народ».
Пересмотрев ряд программных положений, оставшиеся на свободе народники решили отказаться от «кружковщины» и перейти к созданию единой, централизованной организации. Первую попытку ее образования являло объединение москвичей в группу под названием «Всероссийская социально-революционная организация» (кон. 1874 – нач.1875). После арестов и процессов 1875 – начала 1876 она целиком вошла в созданную в 1876 новую, вторую «Землю и волю» (названную так в память о предшественниках). Работавшие в ней М.А. и О.А.Натансон (муж и жена), Г.В.Плеханов, Л.А.Тихомиров, О.В.Аптекман, А.А.Квятковский, Д.А.Лизогуб, А.Д.Михайлов, позже – С.Л.Перовская, А.И.Желябов, В.И.Фигнер и др. настаивали на соблюдении принципов конспирации, подчинения меньшинства большинству. Эта организация представляла собой иерархически построенный союз, во главе которого стоял руководящий орган («Администрация»), которому подчинялись «группы» («деревенщики», «рабочая группа», «дезорганизаторы» и др.). Филиалы организации имелись в Киеве, Одессе, Харькове и других городах. Программой организации предполагалось осуществление крестьянской революции, принципы коллективизма и анархизма объявлялись основами государственного устройства (бакунизм) наряду с обобществлением земли и заменой государства федерацией общин.
В 1877 году в «Землю и волю» входило около 60 человек, сочувствующих – ок. 150. Ее идеи распространялись через социально-революционное обозрение «Земля и воля» (Петербург, № 1–5, октябрь 1878 – апрель 1879) и приложение к нему «Листок «Земли и воли» (Петербург, № 1–6, март-июнь 1879), они живо обсуждались нелегальной прессой в России и за рубежом. Часть сторонников пропагандистской работы обоснованно настаивала на переходе от «летучей пропаганды» к долговременным оседлым деревенским поселениям (это движение получило в литературе наименование «второго хождения в народ»). На этот раз пропагандисты вначале осваивали ремесла, которые должны были пригодиться на селе, становились врачами, фельдшерами, писарями, учителями, кузнецами, дровосеками. Оседлые поселения пропагандистов возникли вначале в Поволжье (центр – Саратовская губерния), затем в Донской области и некоторых других губерниях. Те же землевольцы-пропагандисты создали и «рабочую группу», чтобы продолжать агитацию на заводах и предприятиях Петербурга, Харькова и Ростова. Они же организовали и первую в истории России демонстрацию – 6 декабря 1876 у Казанского собора в Петербурге. На ней было развернуто знамя с лозунгом «Земля и воля», выступил с речью Г.В.Плеханов.
Раскол землевольцев на «политиков» и «деревенщиков». Липецкий и Воронежский съезды. Между тем, радикалы, состоявшие в той же организации, уже призывали сторонников переходить к прямой политической борьбе с самодержавием. Первыми на этот путь встали народники Юга Российской империи, представив свою деятельность как организацию актов самозащиты и мести за злодеяния царской администрации. «Чтобы сделаться тигром, не надо быть им по природе, – заявил со скамьи подсудимых перед оглашением ему смертного приговора народоволец А.А.Квятковский. – Бывают такие общественные состояния, когда агнцы становятся ими».
Революционное нетерпение радикалов вылилось в череду террористических актов. В феврале 1878 В.И.Засулич совершила покушение на петербургского градоначальника Ф.Ф.Трепова, распорядившегося высечь политзаключенного студента. В том же месяце кружок В.Н.Осинского – Д.А.Лизогуба, действовавший в Киеве и Одессе, организовал убийства агента полиции А.Г.Никонова, жандармского полковника Г.Э.Гейкинга (инициатора высылки революционно настроенных студентов) и харьковского генерал-губернатора Д.Н.Кропоткина.
С марта 1878 увлечение терактами охватило С-Петербург. На прокламациях с призывами уничтожить очередного царского чиновника стала появляться печать с изображением револьвера, кинжала и топора и подписью «Исполнительный комитет социально-революционной партии».
4 августа 1878 С.М.Степняк-Кравчинский заколол кинжалом петербургского шефа жандармов Н.А.Мезенцева в ответ на подписание им приговора о казни революционера Ковальского. 13 марта 1879 было совершено покушение на его преемника – генерала А.Р.Дрентельна. Листок «Земли и воли» (главред. – Н.А.Морозов) окончательно превратился в орган террористов.
Ответом на теракты землевольцев стали полицейские гонения. Правительственные репрессии, не сравнимые по масштабу с предыдущим (в 1874), затронул и тех революционеров, кто был в это время деревне. По России прошел десяток показательных политических процессов с приговорами по 10–15 лет каторги за печатную и устную пропаганду, было вынесено 16 смертных приговоров (1879) уже только за «принадлежность к преступному сообществу» (об этом судили по обнаруженным в доме прокламациям, доказанным фактам передачи денег в революционную казну и пр.). В этих условиях подготовку А.К.Соловьева покушения на императора 2 апреля 1879 многие члены организации расценили неоднозначно: часть их протестовала против теракта, считая, что он погубит дело революционной пропаганды.
Когда в мае 1879 террористы создали группу «Свобода или смерть», не согласовав своих действий со сторонниками пропаганды (О.В.Аптекман, Г.В.Плеханов), стало ясно, что общего обсуждения конфликтной ситуации не избежать.
15 июня 1879 сторонники активных действий собрались в Липецке для выработки дополнений к программе организации и общей позиции. Липецкий съезд показал, что общих идей у «политиков» с пропагандистами становится все меньше.
19–21 июня 1879 на съезде в Воронеже землевольцы попытались урегулировать противоречия и сохранить единство организации, но неудачно: 15 августа 1879 «Земля и воля» распалась.
Сторонники старой тактики – «деревенщики», считавшие необходимым отказ от методов террора (Плеханов, Л.Г.Дейч, П.Б.Аксельрод, Засулич и др.) объединились в новое политическое образование, назвав его «Черный передел» (имелось в виду перераспределение земли на основании крестьянского обычного права, «по-черному»). Они объявили себя главными продолжателями дела «землевольцев».
«Политики», то есть сторонники активных действий под руководством заговорщицкой партии создали союз, которому дали название «Народная воля». Вошедшие в него А.И.Желябов, С.Л.Перовская, А.Д.Михайлов, Н.А.Морозов, В.Н.Фигнер и др. избрали путь политических акций против наиболее жестоких государственных чиновников, путь подготовки политического переворота – детонатора взрыва, способного разбудить крестьянскую массу и разрушить ее вековую инертность.
Программа «Народной воли»,
действовавшей под девизом «Теперь или никогда!», допускала индивидуальный террор как ответную меру, средство защиты и как форму дезорганизации действующей власти в ответ на насилие с ее стороны. «Террор – ужасная вещь, – говорил народоволец С.М.Кравчинский. – И есть только одна вещь хуже террора – это безропотно сносить насилие». Таким образом, в программе организации террор обозначался как одно из средств, призванных подготовить народное восстание. Еще более усилив выработанные «Землей и волей» принципы централизации и конспирации, «Народная воля» поставила ближайшей целью изменение политического строя (в том числе и путем цареубийства), а далее – созыв Учредительного собрания, утверждение политических свобод.
За короткий срок, в течение года, народовльцы создали разветвленную организацию во главе с Исполнительным комитетом. В него вошли 36 чел, в т.ч. Желябов, Михайлов, Перовская, Фигнер, М.Ф.Фроленко. Исполкому подчинялось около 80 территориальных групп и около 500 самых активных народовольцев в центре и на местах, которым в свою очередь удалось объединить несколько тысяч единомышленников.
4 особых образования всероссийского значения – Рабочая, Студенческая и Военная организации, а также организация «Красного креста» – действовали согласованно, опираясь на свою агентуру в департаменте полиции и свое же заграничное представительство в Париже и Лондоне. Они публиковали несколько изданий («Народная воля», «Листок „Народной воли"», «Рабочая газета»), множество прокламаций неслыханным для того времени тиражом 3–5 тыс. экземпляров.
Членов «Народной воли» отличали высокие нравственные качества (об этом можно судить по их судебным речам и предсмертным письмам) – преданность идее борьбы за «народное счастье», бескорыстие, самоотдача. При этом образованное российское общество не только не осуждало, но и всемерно сочувствовало успехам этой организации.
Между тем, в «Народной воле» была создана «Боевая группа» (руководитель –Желябов), ставившая целью подготовку терактов как ответа на действия царского правительства, запретившего мирную пропаганду социалистических идей. К реализации терактов допускался ограниченный круг людей – около 20 членов Исполкома или его Распорядительной комиссии. Ими за годы работы организации (1879–1884) были убиты 6 человек на Украине и в Москве, в том числе шеф тайной полиции Г.П.Судейкин, военный прокурор В.С.Стрельников, 2 агента охранки – С.И.Прейма и Ф.А.Шкряба, предатель А.Я.Жарков.
Настоящую охоту народовольцы устроили на царя. Они последовательно изучали маршруты его выездов, расположение комнат в Зимнем дворце. Сеть динамитных мастерских изготавливала бомбы и взрывчатку (в этом деле особо отличился талантливый изобретатель Н.И.Кибальчич, начертивший позже, когда ожидал смертной казни в одиночной камере Петропавловской крепости, схему реактивного летательного аппарата). Всего на Александра II народовольцами было совершено 8 покушений (первое – 18 ноября 1879).
Власть в результате дрогнула, создав Верховную распорядительную комиссию во главе с М.Т.Лорис-Меликовым (1880). Ему было предписано разобраться в ситуации и в том числе усилить борьбу с «бомбистами». Предложив Александру II проект преобразований, допускавших элементы представительного правления и долженствующий удовлетворить либералов, Лорис-Меликов рассчитывал, что 4 марта 1881 этот проект будет утвержден царем.
Однако народовольцы не собирались идти на компромисс. Даже арест Желябова за несколько дней до очередного покушения, намеченного на 1 марта 1881, не заставил их свернуть с избранного пути. Дело подготовки цареубийства взяла на себя Софья Перовская. По ее сигналу в указанный день И.И.Гриневицкий бросил в царя бомбу и подорвался сам. После ареста Перовской и других «бомбистов» уже арестованный Желябов сам потребовал приобщить себя к числу участников этого покушения, чтобы разделить участь товарищей.
В то время рядовые члены «Народной воли» занимались не только террористической, но и пропагандистской, агитационной, организаторской, издательской и прочей деятельностью. Но пострадали за участие в ней и они: после событий 1 марта начались массовые аресты, завершившиеся серией судебных процессов («Процесс 20-ти», «Процесс 17-ти», «Процесс 14-ти» и др.). Казнь членов Исполкома «Народной воли» была довершена разгромом ее организаций на местах. Всего с 1881 по 1884 было репрессировано ок. 10 тыс. человек. Желябов, Перовская, Кибальчич последними в истории России были подвергнуты публичной казни, другие члены Исполкома были осуждены на бессрочную каторгу и пожизненную ссылку.
Деятельность «Черного передела».
После убийства 1 марта 1881 народовольцами Александра II и восшествия на престол его сына Александра III эпоха «великих реформ» в России закончилась. Ни революций, ни ожидаемых народовольцами массовых выступлений не произошло. Для многих оставшихся в живых народников стала очевидной идейная пропасть между крестьянским миром и интеллигенцией, которую невозможно было быстро преодолеть.
16 отколовшихся от «Земли и воли» и вошедших в «Черный передел» народников-«деревенщиков» (Плеханов, Засулич, Дейч, Аптекман, Я.В.Стефанович и др.) получили некоторую часть денежных средств и типографию в Смоленске, издававшую для рабочих и крестьян газету «Зерно» (1880–1881), но она вскоре также была разгромлена. Возлагая надежды опять-таки на пропаганду, они продолжали вести работу среди военных, студентов, организовали кружки в Петербурге, Москве, Туле и Харькове. После ареста части чернопередельцев в конце 1881 – начале 1882, Плеханов, Засулич, Дейч и Стефанович эмигрировали в Швейцарию, где, ознакомившись с марксистскими идеями, создали в 1883 в Женеве группу «Освобождение труда». Спустя десятилетие там же, за границей, развернули работу другие группы народнического толка («Союз русских социалистов-революционеров» в Берне, «Фонд вольной русской прессы» в Лондоне, «Группа старых народовольцев» в Париже), ставившие своей целью издание и распространение в России нелегальной литературы. Однако бывшие «чернопередельцы», вошедшие в состав группы «Освобождение труда», не только не желали сотрудничать, но и вели с ними ожесточенную полемику. Основные работы Плеханова, в особенности его книги «Социализм и политическая борьба», «Наши разногласия» были направлены на критику основополагающих концепций народников с позиций марксизма. Таким образом, классическое народничество, ведущее свое начало от Герцена и Чернышевского, практически исчерпало себя. Начался упадок революционного народничества и подъем народничества либерального.
Однако жертвенная деятельность классических народников и народовольцев была не напрасной. Они вырвали у царизма много конкретных уступок в различных областях экономики, политики, культуры. Среди них, например, в крестьянском вопросе – упразднение временно-обязанного состояния крестьян, отмена подушной подати, снижение (почти на 30%) выкупных платежей, учреждение Крестьянского банка. В рабочем вопросе – создание начал фабричного законодательства (закон 1 июня 1882 об ограничении детского труда и о введении фабричной инспекции). Из политических уступок существенное значение имели ликвидация III отделения и освобождение из Сибири Чернышевского.
Либеральное народничество 1880-х.
1880–1890-е в истории идейной эволюции народнической доктрины считаются периодом господства ее либеральной составляющей. Идеи «бомбизма» и ниспровержения основ после разгрома народовольческих кружков и организаций стали сменяться умеренными настроениями, к которым тяготели многие образованные общественные деятели. По своему влиянию либералы 1880-х уступали революционерам, но именно это десятилетие внесло значительный вклад в развитие доктрины. Так, Н.К.Михайловский продолжил разработку субъективного метода в социологии. Теории простой и сложной кооперации, типов и степеней социального развития, борьбы за индивидуальность, теория «героя и толпы» служили важными аргументами в доказательстве центрального положения «критически мыслящей личности» (интеллигента) в прогрессе общества. Не став сторонником революционного насилия, этот теоретик выступал за реформы как главное средство реализации назревших преобразований.
Одновременно с его построениями свое мнение о перспективах развитие России высказывали П.П.Червинский и И.И.Каблиц (Юзова), чьи труды связывают с началом отхода от доктрины социалистической направленности. Критически осмыслив идеалы революционности, они выдвинули на первый план не моральный долг просвещенного меньшинства страны, а осознание нужд и запросов народа. Отказ от социалистических идей сопровождался новой расстановкой акцентов, повышениям внимания к «культурнической деятельности». Продолжатель идей Червинского и Каблиц, сотрудник газеты «Неделя» Я.В.Абрамов в 1890-х определил характер деятельности интеллигенции как помощь крестьянству в преодолении трудностей рыночной экономики; при этом он указал на возможную форму такой практики – деятельность в земствах. Сильной стороной пропагандистских работ Абрамова была ее четкая адресность – обращенность к врачам, учителям, агрономам с призывом помочь собственным трудом положению русского мужика. По существу, Абрамов выдвинул идею деполитизированного «хождения в народ» под лозунгом осуществления малых дел, из которых слагается жизнь миллионов. Для многих земских служащих «теория малых дел» стала идеологией полезности.
В других народнических теориях 1880–1890-х, получивших наименование «экономического романтизма», предлагалось «спасение общины» (Н.Ф.Даниельсон), выдвигались программы государственного регулирования экономики, при осуществлении которых крестьянское хозяйство могло бы приспособиться к товарно-денежным отношениям (В.П.Воронцов). Все отчетливей становилась принадлежность последователей землевольцев к двум направлениям – тех, кто разделял идею «приспособления» к новым условиям существования и тех, кто призывал к политическому реформированию страны с переориентацией на социалистический идеал. Однако объединяющим элементом для тех и других оставалось признание необходимости мирной эволюции России, отказ от насилия, борьбы за свободу личности и солидарность, артельно-общинный метод организации хозяйства. Будучи в целом ошибочной мелкобуржуазной теорией, «экономический романтизм» привлекал внимание общественной мысли к особенностям экономического развития России.
С середины 1880-х главным печатным органов либеральных народников стал журнал «Русское богатство», издававшийся с 1880 артелью писателей (Н.Н.Златовратский, С.Н.Кривенко, Е.М.Гаршин и др.)
С 1893 новая редакция журнала (Н.К.Михайловский, В.Г.Короленко, Н.Ф.Анненский) сделала его центром общественных дискуссий по вопросам, близким теоретикам либерального народничества.
Возобновление «кружковщины». Неонародничество.
С середины 1880-х в России наметились тенденции к децентрализации революционного подполья, к усилению работы в провинции. Такие задачи ставила, в частности, «Молодая партия Народной воли».
В 1885 в Екатеринославе собрался съезд южных народовольцев (Б.Д.Оржих, В.Г.Богораз и др.), пытавшийся объединить революционные силы региона. В конце декабря 1886 в Петербурге возникла «Террористическая фракция партии „Народная воля"» (А.И.Ульянов, П.Я.Шевырёв и др.). Программа последней, наряду с утверждением террористической борьбы, содержала элементы марксистских оценок ситуации. Среди них – признание факта существования капитализма в России, ориентация на рабочих – «ядро социалистической партии». Народовольческие и идейно близкие к ним организации продолжали действовать и в 1890-е в Костроме, Владимире, Ярославле. В 1891 в Петербурге работала «Группа народовольцев», в Киеве – «Южнорусская группа народовольцев».
В 1893–1894 «Социально-революционная партия Народного права» (М.А.Натансон, П.Н.Николаев, Н.Н.Тютчев и др.) поставила задачей объединить антиправительственные силы страны, но это ей не удалось. По мере распространения в России марксизма народнические организации утрачивали господствующее положение и влияние.
Возрождение революционного направления в народничестве, начавшееся в конце 1890-х (так называемое «неонародничество») оказалось связанным с деятельностью партии социалистов-революционеров (эсеров). Она сформировалась через объединение народнических групп в виде левого крыла демократии. Во второй половине 1890-х небольшие, преимущественно интеллигентские по составу, народнические группы и кружки, существовавшие в Петербурге, Пензе, Полтаве, Воронеже, Харькове, Одессе объединились в Южную партию социалистов-революционеров (1900), другие – в «Союз эсеров» (1901). Их организаторами выступили М.Р.Гоц, О.С.Минор и др. – бывшие народники.
Ирина Пушкарева, Наталья Пушкарева
Богучарский В.Я. Активное народничество семидесятых годов. М., 1912
Попов М.Р. Записки землевольца. М., 1933
Фигнер В.Н. Запечатленный труд, т. 1. М., 1964
Морозов Н.А. Повести моей жизни, т. 2. М., 1965
Пантин Б.М., Плимак Н.Г., Хорос В.Г. Революционная традиция в России. М., 1986
Пирумова Н.М. Социальная доктрина М.А.Бакунина. М., 1990
Рудницкая Е.Л. Русский бланкизм: Петр Ткачев. М., 1992
Зверев В.В. Реформаторское народничество и проблема модернизации России. М., 1997
Будницкий О.В. Терроризм в российском освободительном движении. М., 2000
Блохин В.В. Историческая концепция Николая Михайловского. М., 2001
Ответь на вопросы викторины «Короли»